Разрушительная мощь, эквивалентная десяти Хиросимам. 25 тысяч погибших. 19 тысяч навсегда искалеченных. Полмиллиона обездоленных. На широкий экран вышел фильм Александра Котта «Спитак».
Картина вышла в прокат 29 ноября. Через несколько дней будет ровно 30 лет со дня спитакской трагедии: 7 декабря 1988 года на севере Армении землетрясением полностью уничтожен город Спитак и 58 окрестных сел, разрушены Ленинакан, Степанаван, Кировакан — всего более 300 населенных пунктов…
В каждой первой рецензии «Спитак» неизбежно сравнивают с вышедшим двумя годами ранее «Землетрясением» Сарика Андреасяна.
Оба фильма — про одно и то же событие, совпадения и параллели напрашиваются. Хотя, на мой взгляд, сравнивать на уровне «лучше/ хуже» — бессмысленно. Каждый из режиссеров рассказал свою историю, нашел свой ракурс и тон.
Александр Котт накануне премьеры говорил, что ему «удалось найти «безэмоциональную» интонацию — без желания искусственно вызвать слезы, давить на болевые точки».
Его герой, Гор, пытается вернуться к связям, которые он своим же эгоизмом оборвал. История Гора, уезжающего из благополучной Москвы в стертый с лица земли Спитак, — переход от мира к войне. Войне, где ему предстоит сначала найти самого себя.
История героя Андреасяна, бывшего зэка Константина, это возвращение. Он едет домой. К семье. Жене, дочери, сыну, которые любят, надеются, ждут. Котт и правда смотрит несколько отстраненно. Как бы снаружи и отчасти со стороны. Взгляд Андреасяна — словно бы изнутри.
Знаете, очень приятно для самолюбия было бы сегодня вспоминать, что и мы, тогдашние 16–17-летние, не остались в стороне. Да-да, мы же даже, кажется, собирались перечислять какие-то деньги пострадавшим!.. Хотя зачем я вру. Ничего мы не собирались. Особо и не задумывались — своих забот хватало. Важных, насущных. Достать билеты на «Кино». Перекатать на кассету новый альбом «Наутилуса».
Встретить Новый год. Сегодня мы, 45–47-летние, можем прикрываться тем, что вообще помогать должны специальные люди: медики, спасатели, военные, полицейские. И формально будем правы. Но стоит сковырнуть как струп этот первый слой формальной правды — и ранка начинает болеть, сочиться сукровицей. Наверное, это называется совестью.
Фильмы Котта и Андреасяна — хорошая прививка. От самоуспокоенности. Эмоциональной лени. Равнодушия. В «Землетрясении» дядя Ерем плачет над телом зятя, которого при жизни не пускал на порог: «Господи, я понял… Но почему ты учишь так больно».
