Ко дню рождения Сергея Ожегова, автора Словаря русского языка (отмечается 22 сентября) мы поговорили с лингвистом, доктором филологических наук Максимом Кронгаузом о том, как меняется наш язык.
О том, что язык — живой организм, знает даже ленивый. А еще о русском языке можно сказать, что он очень «гостеприимный» — легко впитывает иностранные слова. Начиная с 90-х годов мы пережили минимум три словесные волны: бандитскую, профессиональную и гламурную, уверяет Максим Кронгауз.
Профессиональная связана в основном с развитием технологий. Бандитская, в частности, изменила значение привычных слов: крыша, фильтровать (многие из этих слов оказались востребованы языком и после того, как сама бандитская действительность исчезла). Гламурная привела к девальвации смыслов. Возьмем, например, слово «элита».
Еще лет пятнадцать назад слово «элитный» сочеталось с сортами пшеницы или щенками, подразумевало отбор лучших образцов. А сейчас оно практически вытеснило из языка слово «элитарный», то есть предназначенный для элиты. И возникли элитное жилье, элитная мебель.
Слово «элитный» стало синонимом слова «дорогой».
Нужно ли мириться с этими тенденциями? Не похоронят ли они русский язык? Процессы, которые дали почву для таких суждений, начались в 90-е годы прошлого века. Появилось много заимствований в лексике. Но сегодня ситуация стабилизировалась. А такие разговоры — это, скорее, признак недовольства культурой в целом.
Симптомы умирания языка — довольно четкие критерии.
Язык выходит из употребления, исчезают СМИ. Молодые люди перестают говорить на языке предков, сокращается число носителей. Но ни один из этих критериев к русскому языку не относится. Иностранные слова «одомашниваются», обрастают русскими приставками, суффиксами. Паниковать не нужно.
А политические явления сильно влияют на наш лексикон? Если вы о санкциях, то минимум. Все эти «хамонщики», «пармезанщики» — временные явления, которые через какое-то время исчезнут, когда спадет актуальность. Санкции породили мемы, но это из области фольк лора.
Зато жаргонизмы укоренились даже в речах официальных лиц. Означает ли это размывание норм? Этот феномен имеет место быть. Лексические нормы, в отличие от морфологических и фонетических, не так устойчивы. Поэтому в литературный язык проникает общая лексика. Требования к чистоте языка значительно ослабли по сравнению, например, с временами СССР.
Это плохо или хорошо? Трудно использовать такие критерии применительно к языку. В СССР была вертикальная модель, на вершине которой стоял литературный русский язык, на котором должны были говорить в публичном пространстве. Сегодня большое внимание уделяется диалектам. Это общеевропейская тенденция. Так, в Норвегии телеведущие, говорящие на местных наречиях, считаются вполне допустимой нормой. Таким образом, диалекты приравниваются к литературному языку. Это демократическая модель. Правда, в нашей стране она пока не прижилась.
Если языковые нормы не догма, зачем они вообще нужны? С одной стороны, язык, как бы этого ни хотелось некоторым, не может застыть. С другой — стираются внутренние перегородки. Что такое речь человека? Это отражение его биографии, жизненного опыта. Общаясь с человеком минут 5–10, мы может составить представление о его образовании, окружении. Поэтому владение литературным языком — некий иерархический статус, необходимое условие для устройства на более престижную работу.
Нас ждут языковые реформы? Изменения в языке, внедряемые на законодательном уровне, многими воспринимаются как атака на культуру. Поэтому все реформы в этой сфере у нас половинчатые. Хотя вспомните реформу после Октябрьской революции! Тогда многие решили, что языку нанесен тяжелый удар. Но реформа позволила провести массовую ликвидацию безграмотности, новая азбука была проще в освоении.
НЕ ХАЙПОМ ЕДИНЫМ
Специалисты в области развития русского языка ежегодно определяют новые слова, которые прочно вошли в наш лексикон. Не забывают и про те, которые приобрели иное значение. Так, в 2017 году на слуху были следующие слова: ХАЙП — ажиотаж с целью привлечения внимания.
Слово было известно и раньше, но широко не употреблялось. После знаменитого БАТТЛА (кстати, еще одно новое слово, означающее, в общем-то, состязание) рэперов Oxxymiron и Гнойного, которое в интернете посмотрели миллионы, «хайп» слышится повсюду.
БЛОКЧЕЙН (пер. с англ.
как цепочка блоков) — технология хранения данных в виде цепочки связанных друг с другом блоков, которые благодаря децентрализованному хранению сложно подделать.
БИТКОИН — первая и самая популярная в мире криптовалюта, виртуальные деньги, не имеющие физического выражения.
РЕНОВАЦИЯ — процесс улучшения структуры, но после объявления правительством Москвы масштабной программы по обновлению жилищного фонда употребляется исключительно в этом смысле.
В тему
В качестве примера «одомашнивания» иностранных заимствований можно привести слово «аська» — это почти забытая сегодня программа для мгновенного обмена сообщениями.
Аббревиатуру ICQ (АйСиКью) пользователи довольно быстро замененили русским женским именем, причем в довольно вольной форме.
Из того же компьютерного языка можно вспомнить слово «хомяк». Нomepage — домашняя страничка. Но вместо того, чтобы переводить название на русский язык, ее сблизили с русским словом «хомяк». И вот у слова «хомяк» появляется второе значение — «домашняя страничка».
