Юные корреспонденты «Вечерней Москвы» побывали за кулисами Московского театра мюзикла и встретились с его художественным руководителем Михаилом Швыдким
Синий «роллс-ройс», вагон метро в натуральную величину и лошадь-марионетка — все это реквизит для рок-оперы «Преступление и наказание», поставленной Андреем Кончаловским по роману Федора Достоевского, которая идет в Московском театре мюзикла. Чтобы познакомиться с внутренней жизнью театра, времени у нас не так уж и много — до начала спектакля остается два с половиной часа.
Все по-настоящему
— Концепция театра сразу подразумевала, что мы не делаем копии, — начала рассказ Ирина Дударь, заместитель руководителя службы маркетинга. — Поставить то, что «обкатано», проще. Но мы ставим свой материал. Например, постановка «Принцесса цирка» — одна из самых любимых у зрителей. — В нем все по-настоящему.
Наших солистов учили цирковым номерам, — поясняет Ирина. — Первое время всем было очень страшно.
Нас же этим вечером ждало «Преступление и наказание», которое поставил Андрей Кончаловский.
— В нем он показывает свой взгляд на современное общество и мир, — говорит Ирина. — Постановка очень интересна с технической точки зрения: стены ездят по сцене и управляются джойстиками. А проекции передаются на движущийся предмет. Технология очень сложная.
Декорации готовы
Мы направляемся на сцену. Смотреть в зрительный зал с этого ракурса очень необычно. Через пару часов он заполнится зрителями, которые привнесут в него жизнь, а сейчас зал как будто в ожидании, неторжественный и тихий. Но это лишь кажущаяся расслабленность. Декорации уже полностью готовы, и мы оказываемся около стены серого питерского дома, рассматриваем скромную комнатку Раскольникова.
Но куда сильнее нам хотелось попасть за кулисы, где, как нам рассказали, до поры до времени «скрывается» синий «роллс-ройс», очень похожий на оригинальный автомобиль. В одной из сцен он будет гореть! Почти по-настоящему. Во всяком случае, так воспринимается из зрительного зала. Это результат применения высоких технологий, создающих такой эффект.
Места мало
Места за кулисами, как оказалось, совсем немного. Сложно представить, как актерам удается передвигаться во время спектакля и ничего не задеть: мусорные баки, большая канистра для воды, лошадь с повозкой, которой управляют кукольники и которая до поры до времени прячется за кулисами. С задних рядов ее даже можно принять за настоящую. Говорят, зрители нередко задают этот вопрос сотрудникам театра.
Вокал и драматическое искусство
Пока мы изучаем декорации, на сцену выходят актеры: они тестируют и настраивают микрофоны на нужную частоту, проверяют звук.
— Внутреннее состояние актера, как и вокальное здоровье, очень много значат, — делится Александр Бобров, исполнитель роли Раскольникова.
Александр признается, что его жизнь делится на «до» и «после» Раскольникова.
— Ни в одном театре, кроме Театра мюзикла, мне не приходилось заниматься своим физическим здоровьем так сильно, — говорит он. — Ведь мюзикл — это и драматическая игра, и вокал. И зрителя нельзя оставить безразличным.
Успех зависит от любви
Над каждым спектаклем в театре трудятся сотни людей.
— Театр — это огромный механизм, завод, — поясняет старший менеджер сцены Леонид Парилов. — Не зря все здесь называется цехами. И эти цеха должны работать без сбоев. Перед началом спектакля надо многое проверить: работу дыма, света, звуковой аппаратуры… Оркестр за час настраивает инструменты и прогоняет увертюру.
— За все годы у нас не было ни одного стоп-шоу, — делится Леонид. — Из любой ситуации удавалось выкручиваться, хотя это не всегда просто.
Сказать, что должно быть в мюзикле, чтобы он точно понравился зрителю, сложно.
— Если продукт изначально плох, какой бы «роллс-ройс» ты ни выкатил на сцену, это не спасет, — уверен Леонид. — Те, кто работает над спектаклем, должны его полюбить. Тогда есть шанс, что он понравится зрителю.
Без компромиссов
На часах уже почти шесть. Но наше путешествие еще не заканчивается. Перед началом спектакля нам удалось пообщаться с Михаилом Швыдким, художественным руководителем Театра мюзикла.
Как оказалось, изначально «Преступление и наказание» создавалось как опера. И написал ее Эдуард Артемьев.
— Это был русский ответ на постановку «Иисус Христос Суперзвезда», — вспоминает Михаил Ефимович.
Решение сделать новую редакцию и выпустить мюзикл приняли в 2014 году. Подготовка заняла более года.
— Было сложно придумать, как же повернуть действие в 90-е годы, этого не было в изначальном замысле, — признается Михаил Ефимович.
К тому же создание мюзикла требует особого подхода.
— Я не могу сказать, что мюзикл — это жанр. Это скорее вид искусства, как опера или драма, — делится своим видением Швыдкой. — Насколько он привычен для нас? Есть версия, что оперетта — традиционный жанр русского музыкального искусства. Но на самом деле оперетта к нам пришла из Франции, АвстроВенгрии. Мюзикл — традиция американская, англо-саксонская, замешанная из разных вкраплений. А русская культура настолько мощная, что воспринимает только то, что ей нужно. И если зал Театра мюзикла полон зрителей, значит, этот вид искусства прижился. Михаил Швыдкой признался, что руководить театром — дело непростое.
— В своей работе, когда был дипломатом, управленцем, я всегда искал компромисс между интересами сторон.
Так устроен мой ум. Но в искусстве компромисс невозможен, — поделился он. Поблагодарив, мы отправились в зал, который встретил нас во всем торжестве — зрители уже заняли свои места. Прозвенел третий звонок, и заиграла музыка, запели артисты, завелся «роллс-ройс» и ожила прятавшаяся за кулисами лошадь. Огромный механизм заработал без сбоев.
